Мне бы во чрево твоё, Париж,
Сквозь аэропорт де Голля —
В вечерних бульваров грохот и тишь,
В море кофе и алкоголя.

Париж! Каштанов своих нажарь,
Шансон пусти на подмостки...
… Проснулся — идут к скрижали скрижаль
Писатели бульваров московских.

Только вчера с Елисейских полей, —
Акунин. Учитель и гуру.
Клубится вокруг ароматный шлейф
Иностранной литературы.

Рядом — Быков. Красив, как Бальзак.
Гений. Или почти.
Такого — поди, впихни в автозак,
Или хотя бы — прочти.

Макаревич — практически, Азнавур,
Кортнев — вообще Монтан.
Толпа поклонников топчет траву,
За ними идя по пятам.

Гудит оппозиция, входит в раж,
От Пушкина до Абая.

...Лучше б — сочли бы суммарный тираж.
Кто вас вообще читает?!

Взгляните — смеётся над вами омон,
Лицами добрыми из-под шлемов.
Акунина, может, читает он,
А Быкова — один Ефремов!

То ли дело — газет язык,
Шершаво, ясно и сухо.
Миллионы слушают телевизора рык,
Подставив лояльное ухо.